Рецензия
Три новых выпуска иллюстрированной «Энциклопедии искусства», издаваемых «Омегой»: «Символы власти и великие династии» (Паола Рапелли), «Символы и аллегории» (Матильда Баттистини), «Жест и экспрессия» (Барбара Пасквинелли).
В начале лета мы уже писали о первых двух книжках «Омеги», незаметно поселившихся на полках книжных магазинов. Речь шла о каталогах изображений, связанных с астрологией, магией, алхимией (Матильда Баттистини) и традиционными символами, изображающими смерть и воскрешение (Энрико де Паскале). Сами темы этих красиво изданных и жирно иллюстрированных сборников основывались в основном на сюжетах религиозной живописи и скульптуры.
Новые «Энциклопедии искусства» захватывают области более широких тем и значений.
Вавилонская башня
С этим ощущением сталкивается каждый посетитель ренессансного палаццо, пытаясь разглядеть на расписном перенаселённом потолке значения изображённых фигур. В Венеции мастерами таких композиций были Тьеполо и Тинторетто, во Флоренции — Микеланджело и Рафаэль.
Или ты попадаешь в Сикстинскую капеллу, и на тебя обрушивается и подавляет разнообразием огромная фреска, между прочим, написанная по законам литературного произведения — все персонажи её связаны между собой странными и неочевидными связями.
А как отыскать путеводную ниточку, разглядывая грандиозные фрески Босха, посвящённые раю и аду или же садам наслаждений? Какие значения несут на себе заезженные масскультом хрупкие женские фигурки Боттичелли?
Когнитивный диссонанс, или попросту ступор, — кто ж не переживал такое? Репродукции в книге «Символы и аллегории» (Матильда Баттистини) истыканы иголочками сносок — «смотреть сюда» и «понимать так». Вавилонская башня и знаки времён дня, сезона, года (раздел «Время). Раздел «Пространство» разъясняет устройство кругов ада и потустороннего мира, стихий, лабиринтов и башен.
Действует, между прочим, безотказно, и по прочтении ты начинаешь видеть, точнее, замечать аллегории везде, где только можно. Например, обращаешь внимание на то, что в самой книге «Символы и аллегории» ровно 365 страниц.
Ещё более занятен сборник «Жест и экспрессия» (Барбара Пасквинелли). Вытянутый указательный палец — это же не только то, что вы подумали, но ещё и много что другого, среднестатистическим Бивису и Батхеду недоступного.
Картины говорят руками и ногами изображённых на них святых и героев. Ладони к зрителю, ладони от зрителя. Руки опущенные и руки согнутые; ноги попирающие и ступни раздвинутые. Жесты общения и жесты отчаяния. Непристойные и ритуальные. Молитвенные и карнавальные. Экстаз и физиология.
Ну а «Символы власти и великие династии» (Паола Рапелли) собраны как беглый учебник истории, события в котором показаны через парадные портреты представителей тех или иных европейских (и, между прочим, русских) правящих династий — от Античности и Средневековья до наших дней.
Обильная наполеоновская иконография выглядит особенно убедительно и разнообразно на фоне пунктирного развития русской живописи...
Однако помимо портретов, парадных и конных, изображений фавориток и военных битв интересно шаг за шагом анализировать, как возникали и развивались символы власти. Корона. Скипетр. Трон. Держава. Горностай. Порфира. Орёл. Ключ. Лев. Меч. Апофеоз.
Причём без какой бы то ни было психоаналитической подоплёки (что, наверное, не помешало бы), но основываясь только лишь на первоисточниках. Чистое такое себе знание.
Метафизика и прагматика
Издатели серии задумались, вероятно, над важным и простым вопросом — что движет людьми, покупающими альбомы по искусству? А ещё — как эти самые альбомы смотреть?
Существует целая издательская инфраструктура, завязанная на издание книжек с картинками, но до сих пор не очень ясна их прагматика. Понятно, что читатель (или всё-таки зритель?) движим двумя чувствами — тягой к прекрасному и инстинктом саморазвития, но как их реализовывать, оставшись дома один на один с книгой?
Серия «Омеги» отвечает: можно задумчиво листать тома с лощёными страницами, отсматривая специально расставленные для потребителя акценты. Вскрывая внутреннюю логику художественного творения (что же, собственно, хотел сказать художник, заставив Христа подпереть лицо ладонью или предложив очередному христианскому мученику выставить вперёд ладони), но и направляя курсор зрачка по правильному пути. И буквально ведь сообщая занятию просмотра реальный сухой остаток — когда ты не только изысканные творения рассматриваешь, но и кое-что в окружающей действительности понимаешь. Ведь визуальные коды, на которых базируется многовековая история искусства, есть, по сути, история цивилизации и та самая «археология гуманитарного знания», что вскрывает данности, то есть показывает нам происхождение вещей незыблемых и, казалось бы, очевидных. Ну почему, скажем, крест — это крест. И зачем нужны скипетр и корона. Уточняя, какие короны и какие именно скипетры были в хождении и как правильно следует прочитывать символику изображённых на них знаков.
И ещё одна мысль в процессе массированного чтения-смотрения оказывается очевидной: метафизические изыски и экзерсисы в мировой культуре есть прикрытие самых что ни на есть простых телодвижений, причём чем проще, тем головокружительнее и отвлечённее...
Богоматерь с младенцем есть очевидная сублимация материнства, распятый праведник — в дереве, камне и в стекле, на холсте и на бумаге — овеществление и преодоление страха смерти; богини всех времён и народов — от Фидия и Леонардо до Люсьена Фрейда — акцентуация на половом влечении; слова о долге и ответственности, патриотизме, наконец, есть решение общественных вопросов — от сбора налогов до пополнения армии...
Многие века искусство оказывается подушкой безопасности, способной примирить с костлявой действительностью. Но если последовать примеру феноменологов и произвести нечто вроде эпохе или трансцендентальной редукции, что останется в сухом остатке?
Кажется, что Хайдеггер кинулся изобретать свой поэтический новояз именно после того, как осознал это: в основе костяка, структуры, базиса лежат простые движения, одноходовки и только воображаемое или же несуществующее, несущественное способно расцветить стёртое повседневное и оттого стать существенным. Сущностным.
На том и стоим.
(Голосов: 1, Рейтинг: 3.3) |