Научная статья
- 1 апреля 2011
- просмотров 4673
В последние годы ученых занимает вопрос о том, какой была просветительская мысль: последовательной, внутренне противоречивой, органически целостной, безнадежно дезориентированной или в определенной мере сочетала в себе все эти признаки
1. Тем не менее вопрос о подлинной сути тех перемен, которые мы привычно объединяем в понятие «просветительская мысль», далек от разрешения, как никогда прежде
2.
Объем этой работы слишком мал для столь обширной темы. Однако можно проанализировать некоторые причины, в силу которых мы не в состоянии получить удовлетворительный ответ. Для этого мы рассмотрим европейскую моду на книгу, которая, по всеобщему убеждению, является центральным трудом французского Просвещения, — «Энциклопедию, или Толковый словарь наук, искусств и ремесел» (далее — «Энциклопедия»), публиковавшуюся в 1751—1772 годах под редакцией
Дидро и
Д'Аламбера.
В «Энциклопедии» постепенно стали видеть — не только во Франции — сумму идей, ценностей и взглядов Просвещения. Типичный представитель этой точки зрения —
Жак Пруст, один из первых ученых, ожививших интерес к «Энциклопедии», назвавший ее «одним из наиболее важных сочинений мировой литературы»
3. Кроме того, превратности и неудачи, сопровождавшие публикацию «Энциклопедии», обычно считают показательными для борьбы нового философского духа, который зарождался тогда во Франции, с реакционными силами, пытавшимися сковать и подавить его.
Джон Лоу — его работа, как и работа Пруста, является необходимой для понимания «Энциклопедии», — убежден, что она
«...является символом нового отношения к миру, которое во второй половине правления Людовика XV стало выражаться все более открыто и которое в итоге победило не только во Франции, но и далеко за ее пределами»4.
Cчитается, что «Энциклопедия» охватывает многое из того, что мы считаем характерным для мысли этого периода: многочисленные разновидности антиклерикализма, материализм, веру в достижение прогресса посредством науки и разума, признание человеческого достоинства (не в последнюю очередь отразившееся в многочисленных гравюрах, иллюстрирующих ремесленные и промышленные процессы)
5, осуждение угнетения (церковного, государственного или через институт рабства
6).
Исайя Берлин утверждал, что Просвещение отличают попытки сконструировать рациональные системы, которые в принципе позволили бы любой важный философский, научный, политический или религиозный вопрос разрешить обращением к разуму
7; и невозможно отрицать, что этот подход к знанию в «Энциклопедии» виден, возможно, более отчетливо, чем в любом другом труде этой эпохи
8. Ее считают самым важным вкладом в дело, которое избрали для себя философы: изменение образа мыслей французов, да и всех европейцев, в таких разных сферах интеллектуальной деятельности, как теология, метафизика, политика и наука. Поэтому «Энциклопедию», вероятно, можно считать наиболее показательным примером космополитического просветительского труда, который пользовался международной известностью, который можно было найти в библиотеках по всей Европе и который являлся знаменем прогрессивной мысли при Старом порядке. Процитирую одну из ее прямых наследниц: «Ни одна другая энциклопедия, вероятно, не имела такого политического значения и не занимала настолько заметное место в общественной и литературной истории своего времени. Она стремилась не только предоставлять сведения, но и формировать мнения»
9. Редакторы сетевой версии «Энциклопедии» из Чикагского университета приходят к сходному мнению:
«Энциклопедия» была не только солидным справочным изданием по науке и искусству, но и орудием (machine de guerre) пропаганды идей французского Просвещения. Влияние «Энциклопедии» было огромным. Стремясь классифицировать знания и познакомить читателей со всеми областями человеческой деятельности, «Энциклопедия» отразила многие интеллектуальные и общественные достижения своего времени»10.
Как бы то ни было, это общепринятое представление об «Энциклопедии» кажется мне заслуживающим тщательного разбора. Как я утверждал ранее, предполагаемая цельность этого труда может быть поставлена под сомнение на эпистемологических основаниях
11; но эта цельность точно так же предстанет спорной, если мы поставим вопрос о том, что этот труд на самом деле означал для современников.
Вопросы рецептивной эстетики всегда сложны; случай «Энциклопедии» особенно сложен. Общее впечатление от приведенных выше суждений таково: восприятие «Энциклопедии» было однородным. Однако это представление едва ли можно счесть убедительным, если изучить историю публикации первого ее издания. Конечно, оно было широко доступно, и во множестве экземпляров
12. Тем не менее не все тома продавались одинаково хорошо. Те из них (с VIII по XVII вв.), которые были опубликованы в 1765 году после облегчения цензурного запрета, наложенного на «Энциклопедию» в 1759 году, пользовались меньшим спросом, чем первые
семь13. Следовательно, даже если мы ограничимся вопросом о том, чем явилось для читателей ее первое издание, то будем неправы, если предположим, что каждый покупатель или подписчик имел на руках полный текст. Опять же, нам известно, что «Энциклопедия», только появившись, вызвала множество трактовок и возражений — но они в основном принадлежат убежденным сторонникам или противникам философов
14, а мы не знаем, насколько их воззрения на «Энциклопедию» разделяли те, кто не принадлежал к их числу. Собственно говоря, за пределами круга интеллектуалов и лиц духовного звания (главным образом парижан), которые критиковали или защищали «Энциклопедию», мы находим мало сведений о том, как читатели отнеслись даже к первому ее изданию.
Поскольку эти вопросы при нашей нынешней осведомленности в основном неразрешимы, мы немногое можем сказать о том, что чтение «Энциклопедии» представляло собой на практике. Оригинальное издание включало
семнадцать томов текста в формате ин-фолио,
одиннадцать томов иллюстраций и
пять дополнительных томов; в 1780 году был также напечатан незаменимый
двухтомный указатель. Прочесть
тридцать два тома ин-фолио непросто даже с указателем. К тому же читателям, купившим первый том «Энциклопедии» в 1751 году и остававшимся верными ей, невзирая на превратности судьбы, до выхода последнего тома (1772), публикации указателя оставалось ждать еще
восемь лет. Невозможно вообразить, чтобы даже у тех, кто был решительно настроен следить за ходом мысли или изысканий от статьи к статье, хватило терпения — даже если они до этого дожили. К счастью, без указателя можно было обойтись. Задачу читателей теоретически облегчало то, что многие статьи были снабжены перекрестными ссылками, знаменитыми renvois, о которых упоминал Д'Аламбер в «Предварительном рассуждении издателей» (1751):
«По расположению материала внутри каждой статьи, особенно если она несколько пространна, нельзя не заметить, что данная статья связана с другой, зависящей от иной науки, а та статья связана с третьей, и так далее. Мы старались, чтобы точность и частные отсылки не оставляли желать лучшего, потому что в настоящем Словаре отсылки имеют ту особенность, что они служат главным образом для того, чтобы указывать на связь, существующую между различными материалами, в то время как в произведениях этого рода отсылки служат только для объяснения одной статьи посредством другой. Часто мы даже опускали отсылки потому, что термины искусства или науки, ради которых можно было бы сделать отсылки, объяснены в статьях, специально посвященных этим терминам, статьях, которые сам читатель поищет и найдет. Что науки взаимно оказывают помощь друг другу, мы старались разъяснить в особенности в главных статьях, посвященных каждой науке»15.
Следовательно, читатели могли руководствоваться этими указаниями, по крайней мере теоретически. Конечно, перекрестные ссылки выполняли свою прямую функцию, но не только: они отвечали и пропагандистским целям «Энциклопедии». Статьи, которые могли быть сочтены крамольными, часто были написаны вполне невинно и снабжены скромной ссылкой в конце на статьи, безобидно озаглавленные, но содержащие куда более опасный материал. Так, статья «Лондиний», рассказывавшая главным образом о переменах, которые название поселения на Темзе претерпело со времен римлян до времен англосаксов, мимоходом отсылала читателя к статье о современном Лондоне. А вот в ней подчеркивается, что этот город пользуется правом самоуправления, горожане добровольно подчиняются законам, а нонконформисты и евреи вправе свободно отправлять свои религиозные обряды. Явных параллелей с Францией проведено не было, но в этом и не было нужды: французы могли самостоятельно оценить разницу между свободой, которой наслаждаются британцы, и отечественным деспотизмом
16. Таким образом, перекрестные ссылки могли навести любознательного читателя на более вызывающие тексты «Энциклопедии», но не все было так просто.
В некоторых случаях ссылки направляли читателя по ложному следу: так, статья «Аутодафе» из первого тома содержала только отсылку к статье «Акт веры», которой в соответствии с алфавитом следовало ей предшествовать, но которой просто не было. Нужно было дождаться статьи «Инквизиция», опубликованной в 1765 году, чтобы ознакомиться с пылким обличением фанатизма, который оправдывал это варварство религией. Через статейные дебри вело множество троп. Словарная статья «Апарт», то есть реплика актера «в сторону», отсылала к «Правдоподобию», «Трагедии», «Комедии», «Солилогу», а те, в свою очередь, — к статьям «Причина», «Индукция», «Пастораль», «Монолог» и так далее. То есть одного пути по «Энциклопедии» не было, и вынужденно возникло почти бесконечное число способов ее чтения и установления связей между статьями.
Эти проблемы были тесно связаны с обстоятельствами публикации «Энциклопедии» и не могли не повлиять на то, как ее читали. Читатели первых томов были не в состоянии проводить свои изыскания так, как это могли делать обладатели полного комплекта. Поэтому акт чтения был во многом обусловлен тем, какими томами владел или мог пользоваться человек, а также тем, на каком этапе публикации «Энциклопедии» он имел к ним доступ.
Эти практические соображения означают, что не стоит делать обобщений относительно влияния и трактовки «Энциклопедии» в годы ее публикации, и это справедливо вне зависимости от того, где жили и кем были ее читатели. Другое дело, что тут возникают не менее трудные вопросы о том, как отдельные читатели истолковывали (превратно тоже) прочитанное в зависимости от различий в культурных, религиозных и прочих установках, которые неизбежно сказывались на интерпретации текста
17.
К этим вопросам, которые можно поставить в связи с одним лишь первым изданием, добавим, что представление об однородности «Энциклопедии» упускает из виду одно простое обстоятельство: это был не
один труд, а множество разных; можно доказать, что они значительно различались и что их форма и содержание во многом зависели от того, где и когда они были опубликованы, а также в какой форме попали к читателям. Другими словами, хотя «Энциклопедия», несомненно, была космополитическим трудом — в том смысле, что она была одновременно доступна во многих странах
18, — она не везде была доступна в одной-единственной форме. Следствия этого потенциального многообразия прочтений я и намерен разобрать в этой статье.
***
Этот вопрос был изучен несколько лет назад профессором
Фрэнком Кэфкером. Он пришел к выводу, что, поскольку в то время большинство европейцев, желавших ознакомиться с «Энциклопедией», могли читать ее по-французски, переводить ее не было стимулов, и в подтверждение этого вывода сослался на то, что переводили из нее мало
19. В заключение своей статьи он заявил, что изучать влияние «Энциклопедии» следует, опираясь на французские издания, обращение же к переводам ведет в тупик (p. 173). Но, как отмечает Кэфкер (p. 170), современные «Энциклопедии» словари и справочники все-таки переводились с французского на другие языки, поэтому непропорционально малое количество переведенных из «Энциклопедии» текстов, несомненно, заслуживает комментария
20. Странным кажется и стремление игнорировать эти тексты, зачастую только благодаря которым зарубежные читатели могли что-то о ней узнать и которые, следовательно, не могли не играть роли в формировании представлений современников об «Энциклопедии». Кэфкер указывает (не беря в расчет импликаций этого указания) на то, что
десять томов последовавшей за «Энциклопедией» Дидро «Методической энциклопедии» («Encyclopedie methodique») (о которой позже) были целиком переведены на испанский. Возможно, влияние «Энциклопедии» на современные ей справочные издания действительно было «далеко не таким сильным, как можно было бы предположить»
21. Так заключает профессор Кэфкер в статье, написанной
несколькими годами позже, но это утверждение оставляет без внимания различные способы использования статей «Энциклопедии» в разных странах.
Позицию Фрэнка Кэфкера можно счесть уязвимой и из-за сделанной им категориальной ошибки. Кэфкер склонен считать многочисленные перепечатки «Энциклопедии» и подборки статей из нее в каком-то смысле эквивалентными друг другу, а это — ошибка, если стремиться сколь бы то ни было точно оценить ее влияние. Далее мы присмотримся к тому, как видоизменялся оригинальный текст «Энциклопедии», когда его перепечатывали более или менее полностью, делали из него выжимки, переводили (тоже разными причудливыми способами). Особенно пристально мы взглянем на публикации отдельных его частей — когда, где, в каком виде они появлялись. Это нужно потому, что, на наш взгляд, нельзя понять, чем был этот труд для первых поколений его читателей, не зная, при каких обстоятельствах и каким образом он делался им доступен.
Не следует забывать о том, что «Энциклопедия» была доступна читателям в различных формах и форматах. Хотя прямой зависимости между достатком покупателя и той формой, в которой ему доставалась «Энциклопедия», могло и не быть, издания подороже могли приобрести лишь те, кто мог себе позволить платить за них немалые деньги. Учитывая, какой образованности и какого умственного развития требует плодотворное чтение «Энциклопедии», можно допустить, что подписчиком на все ее издания, вне зависимости от формата, — при том, что расходились они, конечно, по-разному, — выступал читатель
одного типа
22. Тем не менее — и это не менее важно — именно из-за того, что «Энциклопедия» была доступна в разных формах, не все читатели имели дело с одним и тем же текстом, и сейчас мы обсудим различия между обликами, в которых являла себя «Энциклопедия».
<...>
Задолго до «Великой Французской» революции «Энциклопедия» была доступна в различных формах, например в виде итальянских, французских и швейцарских перепечаток оригинального издания, а также многочисленных подборок его статей. С каждой из этих
тысяч копий ознакомилось по меньшей мере
несколько человек, и каждый, разумеется, реагировал на прочитанное по-своему
23. Поэтому мы пока очень далеки даже от частичного понимания того, каким было влияние «Энциклопедии» на умы современников. Свидетельства этого — если они, конечно, существуют — должны быть, главным образом, в частной переписке и неведомых архивах, которые еще предстоит найти и исследовать.
Кэфкер справедливо заключает, что «Энциклопедия» была известна современникам в основном на французском языке, хотя ввиду заимствования и переделок множества ее статей это утверждение проблематизируется. В силу ряда причин коммерческого и идеологического характера французское издание оказалось стартовой площадкой для изменения и нарушения целостности текста редакторами и издателями
24. Из-за этих изменений содержание и замысел «Энциклопедии» существенно преобразовывались, что сказывалось на производимом ею эффекте. Соответственно, даже ладившие с французским языком далеко не всегда читали один и тот же текст. Редакторы «Энциклопедии» — Дидро и Д'Аламбер — не могли предвидеть этих изменений и в любом случае были бы бессильны их предотвратить: во Франции еще не существовало авторского права, и даже королевская привилегия (privilege) за границами страны ничего не значила
25. Тем, кто по-французски не знал, рынок предлагал подборки и выдержки, зачастую не передававшие идеологическое содержание и интеллектуальный блеск «Энциклопедии». Тем не менее, вопреки процитированному выше утверждению Кэфкера, изучение переводов «Энциклопедии» «ведет в тупик» только в
одном случае: если игнорировать все, что они говорят нам о том, как «Энциклопедия» приходила к современникам, как формировалось представление о ней у тех, кто не имел доступа к оригиналу. Следовательно, предположительно распространившееся на всю Европу влияние «Энциклопедии» Дидро в действительности было более нюансированным и разнородным, чем принято считать. Обсуждая то, как этот труд повлиял на умы современников, непременно придется учитывать, что «Энциклопедия» имела хождение на разных языках и в различных формах; но такое исследование — дело не
одной жизни.
Перевод с английского Ильи КригераПримечания и литература
Упомянутые персоны, псевдонимы и персонажи
- Библиографическое описание ссылки Адамс Д. Космополитизм и книгоиздание: случай «Энциклопедии»/ Пер. с англ. И. Кригера// Новое лит. обозрение. — 2011. — № 110.