Идея энциклопедии и ее уральские воплощения
Рецензия
...Не спешите уличать меня в обскурантизме: к науке я отношусь самым почтительным образом, как это и должно быть. Однако две вещи, откровенно говоря, меня пугают, но скорее не в самой науке, а при науке: “парадигма” и законы жизни научного коллектива.
Относительно “парадигмы” я вот что имею в виду. Каждый росток на плодоносящей ниве научного знания “окучивается” достаточно ограниченным числом ученых. Они не составляют вместе единого научного коллектива, но работают с постоянной оглядкой друг на друга, прилежно следят за публикациями коллег, откликаются на них в очередных своих статьях (докладах, монографиях) — с кем-то соглашаются, с кем-то привычно полемизируют; по большей части они даже и лично знакомы друг с другом. Это, с одной стороны, помогает им держаться на уровне современного знания проблемы, но, с другой стороны, их коллективно накопленное знание кристаллизуется в довольно жесткую и негибкую систему, которая и называется ученым словечком “парадигма”. Войти в “парадигму” никому не возбраняется, но это чревато опасностью покатиться по колее, которая не сулит прорывов — неожиданных поворотов мысли, открытий; оказаться вне “парадигмы” — значит, остаться незамеченным в научном кругу и потому как бы не профессионалом.
А научный коллектив — он мало того, что лелеет и пестует “парадигмы”, так еще и озабочен, помимо проблем познания, проблемами своего коллективного выживания. А для того необходимо, чтобы все двигалось и работало, исправно выдавало “научную продукцию” и пребывало у общественности на виду.
Не стану более подробно расшифровывать сказанное, чтоб не уходить далеко от главной темы; полагаю, что вы и без лишних пояснений поймете, почему сделанная под научным патронажем Института истории энциклопедия Екатеринбурга — это не только “портрет” города, но и “автопортрет” самого института. Автопортрет, в котором достаточно отчетливо просматривается круг научных интересов ведущих сотрудников, направление плановых исследований, уровень погруженности коллектива в научную среду города и в самое проблематику города. В этом издании всякое решение, касающееся выбора тем и “персоналий” (то есть составления “словника”), приглашения авторов, иллюстрирования и т.д., — результат сложной системы согласования интересов, влияний, авторитетов, даже амбиций. Там, в научном мире, все соединилось, связалось, утряслось — никто, надо полагать, не в обиде. А поглядеть со стороны — так тут “провал памяти”, там перекос, а вот здесь и просто досадный недосмотр (как говорится, “у семи нянек...”).
Вот потому я и говорю: а может, лучше “без науки”?
И это не полемическое заострение темы, а попытка осмыслить еще один опыт создания региональной энциклопедии. Я имею в виду работу челябинцев о своем городе, которая увидела свет несколько раньше, чем энциклопедия Екатеринбурга, и выше уже мимоходом упомянута.
Сразу, впрочем, оговорюсь: “без науки” применительно к челябинцам вовсе не означает: любительски, самодеятельно, без затей. Челябинскую энциклопедию делали люди, в профессиональном плане подготовленные, думаю, никак не хуже их екатеринбургских коллег (и научных регалий у них предостаточно), так что качество ее словарных статей, насколько я смог оценить, ничуть не уступает екатеринбургским. Однако на титульном листе энциклопедии “Челябинск” нет грифа научного учреждения, и, может, поэтому на ее замысел не оказали влияния никакие “парадигмы”, амбиции и посторонние прагматические интересы. Ее создатели не изобретали “строго научных критериев”, чтобы представить пользователю только отобранные факты — “чистый экстракт” городской истории, и свели всю свою стратегию к очень простой (по смыслу, но не по исполнению) задаче — “создать всеобъемлющий свод сведений о городе” (эту формулировку я извлек из небольшого вступления “От редакции”). И такая задача выполнена ими, на мой взгляд, блестяще.
Я не знаю в деталях, как была практически организована работа челябинских “энциклопедистов”, однако из сведений, содержащихся в выходных данных, можно понять, что творческий коллектив имел три уровня: редакционно-издательский совет, редакция и авторы словарных статей. Стержнем, прочно соединившим эти уровни, и, несомненно, оказавшим решающее влияние на успех всей затеи, явился творческий тандем двух составителей (двое — взамен целого академического института!). Один из них — профессиональный историк В. С. Боже, более двадцати лет занимающийся историей Челябинска, органично вросший во все городские организации, так или иначе причастные к краеведению, а с 1993 года возглавляющий Центр историко-культурного наследия города Челябинска. Второй — филолог, писатель и опытнейший редактор В. А. Черноземцев. Оба значатся в редакционно-издательском совете (который возглавляет доктор экономических наук и действительный член Академии российских энциклопедий — другие титулы опускаю — Е. А. Елисеев), и, следовательно, прямо повлияли на выработку концепции этого гигантского труда; подписи обоих нередко встречаются и под словарными статьями. Но главный смысл их творческого содружества состоял, видимо, в том, что, благодаря кругозору и организаторским усилиям первого “свод сведений о городе” оказался действительно всеобъемлющим, а редакционному коллективу, возглавляемому вторым (В. А. Черноземцев — главный редактор энциклопедии), удалось предельно четко и стилистически однородно, содержательно и энциклопедически строго, к тому же без малейших признаков “перетягивания каната” в сторону той или иной темы, позиции, амбиции, выстроить поистине необъятный материал так, что в нем легко ориентироваться пользователю любого уровня и с любыми запросами, совершенно при этом не испытывая давления чьих-то предварительных оценок.
В Челябинске я бывал по делам не раз и в разные годы, знавал прежде и до сих пор знаю многих челябинских литераторов, знаю также многие местные реалии и проблемы — и все-таки, конечно, мои представления об этом городе намного беднее, нежели о Екатеринбурге. Так достаточно ли обоснованно мое заявление о том, что челябинская энциклопедия дает всеобъемлющий свод сведений о городе? Надеюсь, что — да, и по двум причинам. Во-первых, в рамках собственного моего знания Челябинска, его истории и людей, определяющих, опять-таки с моей точки зрения, лицо города, я не обнаружил в энциклопедии никаких пробелов и недомолвок, а вот нового об известном прежде узнал много. Во-вторых, пролистывая ее, я постоянно наталкивался на сведения, которые мне представлялись очень нужными в екатеринбургской энциклопедии, да, как правило, в ней отсутствуют (или же “рассованы” по разным обзорным статьям, так что наткнуться на них можно разве что случайно).
К примеру, есть здесь специальные статьи о каждом из архитектурных стилей, повлиявших на формирование облика Челябинска (модерн, конструктивизм, неоклассицизм), о преломлении в местных условиях общероссийских событий разных лет (“Августовский путч 1991 г.”, “Голод 1921-22”, “Денежное обращение в Челябинске”, “Отречение Николая II” и т.п.), о положении в Челябинске (в прошлом и сегодня) церковных организаций, принадлежащих в разным конфессиям (в том числе и нетрадиционным). Мне показалось плодотворным разделение статей, относящихся к одним и тем же объектам, если они касаются разных аспектов бытия таковых. Скажем, тот или иной дом или дворец как здание и он же — как учреждение культуры. Или — вот еще характерный пример: первой мировой войне посвящено аж четыре статьи. Одна о беженцах, появление которых существенно повлияло на демографическую ситуацию в городе, вторая — об инфляции и продовольственном кризисе в Челябинске, третья — о положении в городе, четвертая — о челябинцах на фронтах. Их писали разные специалисты — каждый лучше других информирован в своей проблематике, по разным же поводам обратится к ним и читатель, ему так будет удобней.
Создатели челябинской энциклопедии не стали взвешивать, подобно екатеринбуржцам, заслуги в чем-то проявивших себя горожан: того, дескать, надо увековечить, а у другого славы маловато или просто годами не вышел. Они стремились, как мне показалось, не “элиту” выделить, “удостоив” немногих места в энциклопедии, а представить по возможности всех, чьими трудами и талантами город обрел свое нынешнее лицо и о ком рано или поздно кому-то понадобится узнать: кто он, откуда и что сделал для города? В результате человеческий, скажем так, аспект истории города проявлен здесь предельно широко. Тут нет “концептуальных” ограничений: “персоналии” энциклопедии посвящены выдающимся своим мастерством рабочим, инженерам, лучшим учителям, врачам, писателям, музыкантам, художникам, спортсменам, военачальникам, политикам, общественным деятелям. Здесь на равных соседствуют бунтовщики и революционеры с усмирителями и вождями контрреволюции. Например, Емельян Пугачев — и разгромивший его крестьянское войско генерал И. А. Деколонг, атаман А. И. Дутов — и целая когорта красных командиров. Причем для составителей энциклопедии нет “наших” и “врагов”: каждый исторический персонаж представлен как носитель той правды, которую он отстаивал.
Челябинские “энциклопедисты” с максимально возможной полнотой отразили в своей всеобъемлющей книге и участие в формировании духовной атмосферы города видных деятелей в разных областях, которые постоянно в городе не жили, но даже кратковременным своим пребыванием в нем так или иначе поспособствовали приобщению Челябинска к течению всеуральской, российской, мировой истории. К примеру, побывала тут, как и в Екатеринбурге, однажды проездом и дважды в командировках Е. К. Брешко-Брешковская — челябинцы дали статью о ней, даже с фотопортретом (прежде мне ее портретов видеть не доводилось), но здесь она вписывается в совершенно иной контекст, нежели в энциклопедии екатеринбургской. Есть в энциклопедии статьи о Ленине, Сталине, Колчаке, Радоле Гайде, академике А. Д. Сахарове... Представлены известные артисты, приезжавшие сюда на гастроли, есть писатель Ю. Н. Либединский, участвовавший здесь в гражданской войне — еще, впрочем, до начала своей литературной деятельности, есть Александр Фадеев, заканчивавший, напротив, свою писательскую карьеру довольно беспомощной попыткой написать на уральском материале роман “Черная металлургия”... Все это — история, история города — прежде всего.
Кстати, я был огорчен, не найдя в екатеринбургской энциклопедии широко известного на Урале писателя Ф. И. Вибе (между прочим, лауреата премии свердловского губернатора), живущего в Екатеринбурге, а вот в челябинской энциклопедии есть не только он (как один из организаторов и постоянный участник челябинского фестиваля любителей юмора и сатиры “ФЛЮС”), но и его отец И. И. Вибе — ученый мировой известности, специалист по теории двигателей внутреннего сгорания. Да, профессор Вибе семь лет работал в Челябинске, здесь же и умер, но ведь до того вдвое дольше — четырнадцать лет — он работал в свердловских вузах!
Кто-то мне возразит: дескать, авторы екатеринбургской энциклопедии подошли к отбору фактов и имен более строго, показали только то, что тянет на всероссийский уровень. Но, во-первых, отбор был отнюдь не строгий, а, как я попытался показать, немотивированный, произвольный, для многих достойных людей просто обидный. Во-вторых, для обозначения всероссийского уровня есть и энциклопедии всероссийские, а жизнь в провинции держится ведь отнюдь не на вершинах, в силу тех или иных (порой случайных) обстоятельств выступивших над поверхностью текущих событий, так что не замеченная из столиц и других регионов фигура для местного жизненного процесса нередко оказывается гораздо важнее, нежели иной “раскрученный” прессой деятель.
Да и вообще ориентироваться при составлении региональной энциклопедии лишь на события и деятелей общегосударственного масштаба — это значит вольно или невольно следовать традиции советской “вертикали” (из деревни в райцентр, из райцентра в область и т.д. — см. выше), при которой никто не любит место своего проживания. И потому мне кажется принципиально важным именно тот рачительный подход к богатству собственной истории, который продемонстрировали челябинские “энциклопедисты”. “Многолюдность” и вообще подробность энциклопедии “Челябинск” объясняется тем, что они любят свой город, считают его “одним из самых замечательных городов планеты” (так выразился глава города В. М. Тарасов в своем маленьком вступлении к изданию), а, следовательно, его полюбят и читатели (пользователи). Ибо любовь к городу (равно как и к человеку) — это ведь не “объективная” оценка каких-то его достоинств, не признание его абсолютного превосходства над всеми известными образцами, а то соответствие, та сращенность, то совпадение, к которым можно отнести слова поэта: “самая кровная, самая смертная связь”. Иными словами, понять и полюбить город нельзя, не познав, не прочувствовав его глубинной жизни во всей ее сложности и полноте. Не знаю, так ли сформулировали свою творческую задачу челябинские “энциклопедисты”, но на деле у них получается именно так.
Стремясь создать “всеобъемлющий свод сведений о городе”, авторы взвалили на себя труд непомерный. Так, если екатеринбургская энциклопедия, как сообщают сами ее создатели, содержит свыше 1700 слов, то челябинская — свыше 6 тысяч, почти вчетверо больше! (При этом челябинцы сами сознают, что в энциклопедии могут быть пропуски, даже значительные. Что ж, при таком объеме работы это неизбежно, кое-что даже мне удалось обнаружить.) И чтоб эти 6 тысяч событий, фактов, действующих в истории города лиц должным образом осветить, к работе пришлось привлечь более 700 авторов (а екатеринбуржцы — более 200). Тем поразительнее, насколько слаженно, внятно, тщательно это сделано! В заглавных словах, как велит энциклопедическая традиция, и ударения проставлены (думаю, в некоторых случаях это было непросто), и точки над “е” присутствуют. За опечатки мой достаточно наметанный глаз нигде не зацепился. Отличные выбраны шрифты (очень емко и четко, прекрасно везде пропечатано).
И совершенно замечательно выполнен иллюстративный ряд (имя художника книги — В. Г. Витлифа — в выходных данных по праву стоит рядом с именами составителей). Никакой парадности (и цветных вклеек), никакой казенщины: все “картинки” только в тексте и строго по делу. Преобладают фотопортреты, их много; как правило, они выдержаны в традиционном для энциклопедий размере, но редко когда напоминают те, что делаются для документов. Живые люди — в позе, повороте головы, улыбке (иногда) или житейской озабоченности, нередко даже и детали интерьера на заднем плане помогают проявить характер. Есть групповые снимки, где это оправданно, — они побольше размером. Есть индивидуальные снимки иного размера — и опять-таки там, где это органично.
Довольно многочисленны в книге фотоизображения архитектурных сооружений, документальные снимки давних событий, градостроительные схемы, фоторепродукции документов и даже произведений живописи и графики. И все это очень хорошо смотрится, потому что всякий раз мастерски вмонтировано в печатную (трехколоночную) страницу и безукоризненно, до мельчайших подробностей, пропечатано. (К слову, печаталась энциклопедия тоже в Челябинске, в полиграфическом объединении “Книга”.)
Довершает облик этого прекрасного издания подборка весьма полезных, на мой взгляд, приложений в конце тома: устав города, списки градоначальников и прочих руководителей города и региона в разные времена, списки героев, лауреатов и иных граждан Челябинска, отмеченных высокими знаками общественного признания. Могу засвидетельствовать, сославшись на собственный опыт: нужда в таких сводных материалах у человека, интересующегося историей города, возникает постоянно.
Словом, челябинские “энциклопедисты” очень высоко подняли планку своих притязаний — и тем не менее попытка их удалась, на мой взгляд, блестяще. Я надеюсь, что в какой-то мере я сумел показать это читателю. Однако стоит добавить, что таково не только мое мнение: на том семинаре в Петербурге, о котором я упоминал выше, энциклопедия “Челябинск” была не просто замечена. Хоть там и не проводилось специального конкурса, но в выступлениях ряда самых авторитетных знатоков предмета (С. О. Шмидт, О. Г. Ласунский и др.) она была оценена как безусловно лучшая из всех ста региональных энциклопедий, представленных на выставке.
***
Город — это не просто большое скопление людей, живущих рядом в одной географической точке. Это социальный организм, пронизанный сложной сетью отношений, которые можно уподобить артериям, капиллярам, нервным волокнам. Как и биологический организм, город рождается, взрослеет, болеет разными болезнями и выздоравливает, накачивает мускулы или расслабляется, дряхлеет. Случается, и умирает. При всех состояниях очень важны дух города и его душа, от них зависит уровень его самосознания и самоуважения, зависит, как будет в дальнейшем складываться его судьба. Вот почему я считаю энциклопедию города — в принципе, как издательский проект — не очередной новинкой, которая появилась на книжном прилавке и завтра будет распродана, а этапной вехой в его развитии, которую видно издалека. По ней можно судить о его духовной энергии и перспективе роста.
Энциклопедии двух соседних уральских городов появились в свет с небольшим интервалом во времени. Города наши почти равны по возрасту, их исторические пути — особенно в недавно минувшем веке — во многом близки, а в некоторых отношениях тесно переплетаются. Екатеринбург и Челябинск сопоставимы по числу жителей, экономическому и культурному потенциалу, по амбициозности (как принято сейчас говорить) своих планов на перспективу.
Все это вольно или невольно подталкивает к сравнению двух родственных по жанру изданий. Избежать такого сравнения я не мог (и не старался это сделать), но, по правде говоря, оно не было главной целью моих заметок, потому что, на мой взгляд, в нем вообще мало смысла. Что из того, если даже не только автор этих строк, но и общественное мнение признает челябинскую энциклопедию более удачной? Екатеринбуржцы не станут ведь ею пользоваться взамен своей. И свою не поставят на дальнюю полку: все-таки в ней сосредоточено огромное количество необходимой и квалифицированно представленной информации. В общем, книги вышли, и, как бы к ним ни относиться, обеим предстоит долгая жизнь. Можно, конечно, надеяться, что если состоится переиздание екатеринбургской энциклопедии (о такой возможности говорит в своем предисловии академик В. В. Алексеев), то она будет существенно и с уточненных позиций доработана. Только боюсь, что случится это не скоро.
Может быть, больше практического смысла в общественном признании успеха создателей челябинской энциклопедии: он послужит, по крайней мере, моральным стимулом к продолжению работы коллектива. Ибо сейчас они вовсю работают над осуществлением нового крупномасштабного замысла — над пятитомной энциклопедией Челябинской области. Первый том уже вышел, второй на подходе.
А своими заметками я хотел не столько похвалить кого-то или покритиковать, сколько подтолкнуть читателя к размышлениям. Ведь это только внешняя сторона событий: родилась идея, нашлись энтузиасты, написали книгу, издали... На самом деле реализация столь масштабного интеллектуального и экономического проекта, каким является энциклопедия города, выражает суть экономической, социальной, культурной политики, проводимой в городе на протяжении достаточно длительного времени. Проще говоря, нравится вам это или не нравится, — каждый город получил такую энциклопедию, которую заслужил.
Лукьянин Валентин Петрович — российский литературный критик и редактор.
Окончил Уральский государственный университет, кандидат философских наук. Печатается как критик с 1964 года. В 1980—1999 гг. главный редактор журнала «Урал».
(Нет голосов) |