Рецензия
- 27 июня 2023
- просмотров 551
Трёхтомник «Энциклопедия осетинской Нартиады» — итог многолетней и поистине самоотверженной работы ученых Северо-Осетинского института гуманитарных и социальных исследований имени В. И. Абаева (СОИГСИ им. В. И. Абаева) и привлечённых им авторитетных исследователей из разных научных центров нашей страны и зарубежья.
Это красочное энциклопедическое издание не имеет аналогов в мировой науке. С одной стороны, оно сформировано, как и любая энциклопедия, словарными статьями, расположенными в алфавитном порядке; а с другой — это серьёзный научный труд, отражающий годы исследований многих поколений учёных, включая современных авторов с определёнными успехами на этом поприще. Можно с полной уверенностью утверждать, что выход в свет этого труда продвигает далеко вперёд научное нартоведение, с которого некогда и началось этнографическое изучение осетин. И есть некая символичность в том, что именно «Энциклопедия осетинской Нартиады» ныне знаменует собой этапный рубеж почти
двухвекового развития научного историко-этнографического осетиноведения.
Издание является первым опытом энциклопедического обобщения не только обширнейшего осетинского эпического материала и связанных с ним ценных источниковедческих данных, но и новейших достижений целого ряда наук, заинтересованных в изучении эпоса о нартах — истории, этнологии, фольклористики, лингвистики, археологии и пр. О серьёзном научном значении энциклопедии свидетельствуют его доминантные направления, представленные редакционной коллегией в предисловии — это не только циклы, сюжетные перипетии, персонажи эпоса, но и детальный обзор ареальных связей осетинской Нартиады, глубокий сравнительно-сопоставительный анализ с другими кавказскими национальными версиями, а также произведениями мировой эпической традиции. Кроме того, в энциклопедии представлен детальный анализ религиозно-мифологической и мировоззренческой систем нартов, а фактически — их североиранских создателей и исторических прототипов. Также ценно, что в материалы энциклопедии включена и историография нартоведческого направления. В целом это внушительное по объёму издание содержит колоссальную информацию как справочного, так и научно-концептуального характера. Должное внимание уделено и дискуссионным проблемам современного нартоведения.
Содержание энциклопедии составляют условные тематические блоки. Блок культуры охватывает разные её сферы. Культура жизнеобеспечения и производства представлена статьями, освещающими поселения нартов, их жилища, пищу, одежду и прочие материальные объекты. В блок гуманитарной и соционормативной культур входят статьи, обращённые к анализу мировоззрения, пантеона, идеологии, социальных институтов, права, норм и категорий морали, обрядовой жизни и всех других ценностей нематериального характера. Пристальное внимание уделено и проблематике исторических истоков Нартиады и уже названных выше этнических версий эпоса, их внутренних взаимных связей. Также в издание включено огромное количество персоналий. Это и исполнители кадагов, и популяризаторы осетинского фольклора (собиратели эпоса, краеведы, писатели, художники, музыканты, и др.), и учёные разных поколений, начиная от
Ю. Г. Клапрота (1787—1835) и
В. Б. Пфафа (1834 — после 1874) до современных исследователей, так или иначе повлиявших на развитие научного нартоведения. Особое внимание уделено тем из них, кто внёс наиболее значимый вклад в изучение эпоса о нартах. В одном ряду с ними по праву стоит и имя главного редактора энциклопедии, профессора
Л. А. Чибирова, идейного вдохновителя и руководителя коллективного проекта, теперь уже столь удачно завершённого. При всемерной научной и организационной поддержке директора СОИГСИ, профессора
З. В. Кануковой была доработана концепция «Энциклопедии осетинской Нартиады» и спроецирован её наиболее оптимальный вариант. Достаточно скоро определились творческий коллектив учёных и редакционная коллегия будущего издания. Так, в мельчайших деталях продуманный зачин этого колоссального труда стал залогом его столь очевидного успеха. Особенно хочется подчеркнуть, что в авторский коллектив, а это
56 человек, вошли исследователи разных поколений, и есть надежда на то, что научное изучение Нартовского эпоса, заложенное еще
В. Ф. Миллером,
Ж. Дюмезилем и
В. И. Абаевым, будет подхвачено молодыми учёными.
Руководитель проекта и автор большого количества статей, помимо кропотливого усердия, которое является непременным качеством подготовки подобных фундаментальных изданий, проявил свойства настоящего старшего, взяв на себя область наивысших дискуссионных притязаний — проблему происхождения эпоса о нартах. Около
двадцати последних лет именно Л. А. Чибиров делает многое для отстаивания научных методов интерпретации вопросов генеза, развития, сфер влияния Нартиады.
Заметим, что до середины прошлого века в учёном мире факт формирования первоначального ядра этого эпоса в скифо-аланской среде и последующего его распространения на соседние народы практически ни у кого не вызывал сомнения. Однако современные тенденции развития этого направления стали сопровождаться нарастающим соперничеством в отношении первоначального авторства эпоса о нартах. Именно поэтому особую ценность приобретают сопоставительный обзор эпических параллелей (Л. А. Чибиров,
К. Ю. Рахно,
Ю. С. Гаглойти), а также анализ существующих на данный момент национальных версий эпоса, выполненный Л. А. Чибировым на базе обширного оригинального материала. Опираясь на принципы объективного историзма, учёный подверг глубокому анализу динамично развивающиеся версии центров формирования Нартовского эпоса и доказательно представил учёному миру факты его складывания и первоначального развития в докавказский период и в индоиранской этнической среде. В то же время он внёс значительный вклад в реконструкцию культурных контактов предков осетин с европейскими, тюрко-монгольскими, кавказскими народами, оставившими в осетинском эпосе о нартах свой заметный след.
Людвиг Алексеевич Чибиров — представитель старшего поколения российских и, особенно подчеркнем, кавказских этнографов, призывает нартоведов оперировать исключительно научными методами истории, этнологии, археологии, лингвистики. Тем более что древнее ядро эпоса никогда не было замкнутым миром, непроницаемым для внешних импульсов и влияний. Напротив, оно подвергалось взаимодействиям с мифологией народов, с которыми носители скифо-аланской этнокультурной преемственности устанавливали прочные и разносторонние связи. По здравому размышлению, нет веских причин для дальнейшего развития узконационального соперничества, особенно на «аланской» либо «нартовской» почве. Широкое распространение эпоса, как и прочего культурного влияния алан на Северный Кавказ, их участие (в той или иной степени) в этногенезе и культурогенезе разных народов является фактом, способным скорее сгладить разногласия, нежели обострить их. Ведь по главной своей сути, мощное воздействие индоиранской цивилизации на Северный Кавказ явилось катализатором духовного и ментального единения населяющих его народов. Воплощением которого стали стихотворные строки подлинно народного поэта Осетии
Коста Хетагурова, бесконечно влюблённого в Кавказ и считавшего себя его неотъемлемой частью: «И, как друзья, полны одною // Лишь мыслью о приволье гор // Ведут за чашей круговою // Согласный, долгий разговор». Именно к такому согласному разговору давних друзей и приглашает своих коллег-нартоведов авторский коллектив «Энциклопедии осетинской Нартиады» во главе со своим руководителем.
Энциклопедические обобщения древнего эпического наследия важны не только популяризацией богатства и уникальности материала, но и другими, не менее насущными смыслами и назначениями. Для осетин Нартовский эпос является ещё и серьёзным историко-этнографическим источником, представляющим широкую панораму исторической архаики этого народа. В образах, мотивах и сюжетах эпоса многое перекликается с мифологией, обычаями и конкретными этнографическими реалиями скифов, сарматов и алан. Многие реликтовые компоненты этой культуры не были полностью утрачены в вековых процессах этнокультурной преемственности, став важной частью традиционной культуры осетин. Более того, религиозно-мифологические и мировоззренческие аспекты нартовской жизни, зафиксированной в кадагах, соответствуют этническому самосознанию и этноментальному складу современных осетин.
Именно поэтому распахнутый в энциклопедии перед читателями удивительный и увлекательный мир бесстрашных рыцарей-нартов со свойственными им представлениями о долге, чести, благородстве, верной дружбе, «славном имени человека», но также и коварстве, хитрости и предательстве может сподвигнуть каждого из нас поразмыслить о современности и даже бросить пытливый взор в будущее. И воспринять заложенное в кадагах отчетливое послание потомкам. Ведь эпос не только прославляет отвагу и великодушие, он предостерегает от пороков, приведших к утрате «былой славы нартов», некогда «разносившейся по миру». В кадагах достаточно подробно изложены причины распада морали нартов, повлекшего столь трагическое завершение их земного жизненного пути.
Одной из них является неумение да и нежелание «слышать друг друга». Не скрыты от потомков и немирные взаимоотношения между нартовскими родами. Не потому ли во многих эпических сюжетах именно внутреннее согласие представлено как высшее благо, покинувшее нартов в их последние времена.
Осознают ли потомки создателей героического Нартовского эпоса обращённые к себе предостережения? Этот вопрос стал особенно актуальным сейчас, на фоне внезапно возникших в публичном и информационном пространстве Северной Осетии тенденций манифестирования субэтнических различий внутри осетинского этноса. Попытки представить культуру, а то и историческую судьбу субэтносов в отрыве друг от друга нарастают с настойчивостью и энергией, достойными лучшего применения. В то время как исследования многих поколений историков и этнологов-осетиноведов не дают оснований считать такой подход целесообразным либо сформировавшимся стихийно и объективно. Услышано ли будет назидание, заложенное в мотивах эпоса о гибели нартов, сформируется ли в короткий срок иммунитет к этим тенденциям, столь необоснованным, сколь и небезобидным, покажет время.
В Нартовском эпосе присутствуют различные нравственные категории, важнейшая из которых — «долг перед
Богом», заключается в бескорыстном служении героев общему благу, а не личным амбициям, коих у них тоже предостаточно. В целом же мироустройство нартов основано на справедливости и великодушии, суть которых обобщена в очень короткой фразе, вложенной в уста лучшего из них: «Я сын нарта
Хамыца —
Батрадз, и ты больше никого не бойся».
Вне сомнений, исследования эпоса имеют еще и неоценимое просветительское и гуманитарное назначение, в какой-то степени они призваны защищать те вечные и непреложные истины, которые на определенном витке времени могут вдруг показаться необязательными.
Для авторов энциклопедии характерно внимательное и деликатное отношение к эпическим текстам, их различным вариантам, деталям, тонким нюансам и связям с этнической культурой. Издание содержит около
семисот иллюстраций — художественных произведений выдающихся мастеров изобразительного искусства:
М. Туганова,
А. Джанаева,
Ш. Бедоева,
Е. Бутаева,
М. Джикаева,
А. Хохова и др. и оснащено многочисленными указателями, существенно облегчающими работу с «Энциклопедией» и даже обычное её прочтение.
В целом «Энциклопедия осетинской Нартиады» является уникальным изданием, с которым, безусловно, стоит ознакомиться и специалистам, и широкому кругу читателей.
Алина Хадикова,
кандидат исторических наук,
старший научный сотрудник СОИГСИ им. В. И. Абаева
Упомянутые персоны, псевдонимы и персонажи
Это красочное энциклопедическое издание не имеет аналогов в мировой науке. С одной стороны, оно сформировано, как и любая энциклопедия, словарными статьями, расположенными в алфавитном порядке; а с другой — это серьёзный научный труд, отражающий годы исследований многих поколений учёных, включая современных авторов с определёнными успехами на этом поприще. Можно с полной уверенностью утверждать, что выход в свет этого труда продвигает далеко вперёд научное нартоведение, с которого некогда и началось этнографическое изучение осетин. И есть некая символичность в том, что именно «Энциклопедия осетинской Нартиады» ныне знаменует собой этапный рубеж почти двухвекового развития научного историко-этнографического осетиноведения. 
